Чародейский рок. Чародей и сын - Страница 134

134

— Это не был порог, — выдохнул Магнус.

— Нет, — отвечала она. — Лучше сказать, что это был остров посреди реки. Постоялый двор для усталого путника. Но из того мира в другие ведут три пути, и ключи от всех трех врат держит та, что может открыть их.

Магнус поежился.

— Я бы предпочел не встречаться с той, которая держит ключи от врат ада.

— Но ты уже повстречался с нею, — тихо ответила царица фэйри. — Ты увидел ее в разных обличьях, но не решился войти в ворота.

— Только не говори, что это ты! — в ужасе вскричал Магнус.

— Все правда, — спокойно отозвалась дама. — Это не я. Но я и не та, которая может проводить тебя по дороге в Рай.

Магнус ненадолго задумался и сказал:

— С этой я тоже не хотел бы встретиться.

— Ясно, — проворковала царица фэйри. — И не встретился.

* * *

Они мчались на восток, а день угасал с пугающей быстротой — то есть эта быстрота пугала Магнуса до тех пор, пока он не понял, что волшебная лошадь скачет так быстро, что ее скорость добавляется к скорости вращения планеты и из-за этого так стремительно приближается ночь. Неожиданно Магнуса охватило ощущение дежавю — впечатление, будто это ему уже довелось однажды пережить. Источник ощущения был ему понятен — ведь он и вправду некогда побывал в Тир Хлисе. Правда, тогда ему было всего восемь лет, и он странствовал по этой стране с матерью и отцом, помогал им оберегать младших брата и сестру. Все здесь осталось таким, как он запомнил, как видел тогда и как ему много раз снилось много лет — бархатное небо, трава, усеянная бриллиантами росинок. Не хватало только леса с серебряной листвой. Лошадь мчала Магнуса и царицу над холмистой равниной, где на много миль вокруг не было видно ни единого деревца. На смену закату пришли сумерки, выступили первые звезды на небесном своде цвета индиго.

Их тени легли на долину внизу, а вскоре там тьму расцветило множество светящихся точек.

— Что это за светильники? — взволнованно спросил Магнус.

— Это факелы, зажженные эльфами, — ответила его спутница. — Их зажигают во время ночных празднеств. Ты хочешь присоединиться к нашему шествию?

— О да, с радостью! — воскликнул Магнус и спрыгнул с лошади.

— И мы весело попляшем. Но, мой чародей, ты должен держать язык за зубами, каким бы странным, чудесным или… жутким тебе ни показалось все, что ты увидишь. Ты должен притвориться немым, не отвечать ни на какие вопросы, не откликаться на оскорбления и шутки, какими бы невинными они ни были, иначе я не смогу защитить тебя. Если же ты вымолвишь хоть слово, ты никогда не сумеешь вернуться в свою страну.

— Невелика потеря, — выдохнул Магнус, не спуская глаз с царицы, — если со мной рядом будет столь дивное создание.

Вероятно, царица покраснела — по крайней мере она отвернулась и проговорила:

— Теперь, когда ты у нас при дворе, будь любезен вести себя, как подобает изящному, благовоспитанному и ученому молодому человеку.

— Я ничего не говорил о своей учености, — возразил Магнус.

— И все же для простого смертного ты весьма сведущ в науках. Что бы тебе ни сказали, кланяйся в ответ, любезно улыбайся, ибо на тебя сразу же накинутся с расспросами. Но не произноси ни слова. Ты никому не должен отвечать, кроме меня.

— Но разве тогда меня не сочтут невежей и грубияном? Разве не станут упрекать вас за то, что вы приблизили меня к себе?

— Нет, ибо им известна эта игра, и очень многие из моих придворных мечтают обзавестись приближенными. Но если ты будешь молчать, то с вопросами они станут обращаться ко мне. Тогда я отвечу им и скажу о твоей верности мне, и еще о том, что встретила тебя около дерева Эйлдон.

Магнус вспомнил высокое раскидистое дерево на берегу реки, под которым сидел в раздумьях, а потом вызвал на разговор через пространство Альбертуса.

— А я думал, это простая ива — только очень большая. Что это за дерево?

— В каждом мире есть такие деревья. Их очень немного, и они умеют разговаривать со своими сородичами в иных мирах. Поэтому они служат вратами и якорями на дорогах через Пространство.

«Аналоги, двойники, — понял Магнус. — Немногочисленные деревья, родившиеся от одних и тех же предков и на каждой планете растущие в одних и тех же местах». Но тогда их должно быть больше на каждой из планет.

Но может быть и нет, если учесть великое множество вселенных, факторы случайности в окружающей среде и хромосомах, которые с каждым последующим поколением накладываются друг на друга в геометрической прогрессии. На миг Магнус представил себе весь объем переменных, и у него закружилась голова. Представлялось почти невероятным, чтобы хотя бы один индивидуум был продублирован хотя бы в считанных линиях миров — тем более в таком далеком, где законы природы напоминали волшебство.

Но он сам и был таким индивидуумом — он и Альбертус.

На мгновение Магнусу стало страшно при мысли о том, что их может быть больше, что его двойники живут и в других невообразимых вселенных. Эта мысль и испугала, и заинтриговала его — ведь этим могло объясняться очень многое из того, что не поддавалось иным толкованиям…

Однако эльфы уже спешили навстречу Магнусу и царице. Они танцевали, аккомпанируя себе на арфах, — высокие стройные мужчины, жилистые и ловкие, с длинными мечами, притороченными к поясам, ярко-синими глазами и развевающимися длинными волосами, и танцующие женщины в блестящих платьях самого разного покроя. Женщины, как и царица эльфов, все были невообразимо стройными и привлекательными. Их головы венчали светлые, почти серебряные волосы, а огромные глаза светились, как у кошек.

134